А. Кирияцкий: По Нострадамусу из 2ой ценурии

Демократия На закате эпохи Атланты Мирозданье Нострадамус: Центурия 1 и 2 На конкурс En français

Александр Кирияцкий    на РуТубе    на фр. en français    EXIT

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Car les secrets de Dieu incompréhensibles, et la vertu effectrice contingent de longue éstetude de la cognoissance naturelle prenant leur plus prochain origine du libéral arbitre, faict apparoir les causes qui d'elles mêsme ne peuvent acquérir celle notice pour êstre cogneus, ne par les humains augures, ne par autre cognoissance, ou vetru occulte, comprinse soubs la concavisé du Ciel mêsme, du faict présent de la totale éternité, qui vient en soy embrasser tout le temps.

(34-36. Préface de M. Nostradamus à ses Prophéties. Ad Caesarem Nostradamum filium, Vie et félicité.)

Из-за того, что секреты Бога неосознаваемы и настоящая добродетель неопределены путём длительного природного познания, беря более близкое происхождение их у свободной воли, факт появления причин, из-за которых сами не могут овладеть теми понятиями (секретов Бога), чтоб быть изученными не человеческими предсказаниями, не иным знанием, или скрытой добродетельностью, взятыми у Неба самого, у подлинного факта бесконечности, что приходит собой объять всё время.

(34-36. Предисловие М. Нострадамуса к eго Пророчествам. Цезарю Нострадамусу сыну, Жизнь и счастье)

 

* * *

Бог – это ВСЕ измеренья, // ВСЕ знаки материи,

Звёзды, планеты, сплетенья // пространств там, где звери, и

С разумом разным – творенья, // Бог в каждой вере, и

В сгустках энергий рожденья.// Hе культ лицемерия!

 

Маленький грешный философ, // я до рассуждения

Мчусь в вихре бездны вопросов, // из их отражения

Вижу три жречества… – остров, // где тьме поклонения,

Образный хлеб давних слов чёрств, // как смертных тел тления.

 

Верам готовят паденья // в слепых догмах древности,

Клятвой для «самоспасенья», // мгле с идолом в верности!

Ложь их – над Богом глумленья! // А бред шестидневности

Господом света творенья // – как адский горб вредности.

 

Мол, от того, что не знали // кхудии Вселенную,

А поклоняться им стали, // ведя веру бренную

К адамоевству! Изгнали // науку нетленную,

Аду и космос продали // за куплю «бесценною».

 

Бога низводит до точки // Земли, как животные,

Не полу люд ли?! Верь в строчки // трёх книжек – угодные

Дьяволу! С порохом в бочки, // иль век назад в модные

Шляпы, кафтаны, сорочки, // безумья народные.

 

Выкрал МошE о едином // творце мироздания

Правду. С ней стал господином // проклятья изгнания.

Истину простолюдинам // всё ж дал для слияния

С Богом, в Египте хранимым, // жрецов обрезания.

 

Бог промолчал! Как Платону // не дал откровения

Вору бежавшему к трону, // чей культ ради культа брожения.

Тот, кто открыл Божью крону // от обожествления

Лично себя, по закону, // далёк от зажжения

 

Бога в себе, он Сократу // отдал голос-искренность.

Вёл и Моше жить к закату // судьбы на безлиcтвенность

Новой отчизны. К возврату // двух тысяч лет в истинность,

К мифу на лжи да распаду // к «Тебе, Мышь», за численность.

 

Бог, ты всё ж добрый, в молитве // всем трём отвечающий,

К миру, не к адовой битве, // обман тот карающий.

Коль, Бог, припрёшь, лгун молчит, ведь // он – культ защищающий –

С порохом бочки, ад в ритме, // за «Мышь» разрывающий.

 

А ни слова при общеньи, // коль мысль, телепатия,

Если нет рук для крещенья, // а ног – для распятия

Так же грехов, где мышленья // – иные понятия,

Им от вер трёх отлученья, // из «рая» проклятия.

 

«Раю», где только земляне, // «раёк» дал хоть деспот сам,

Чужды инопланетяне // пусть святые, мест те там,

Знай, не найдут, как христиане // понять как тем крест? Вот срам!!!

Лучше враги мусульмане, // ну иль иудеи нам.

 

Верю, рождён Сын Марии // от Духа Спасителем,

Он же воскрес от зари и // стал освободителем

Варваров! В теле умри! И // взлети победителем

Мглы той поры, не твори и // сам зло разрушителем.

 

Божьих Сынов бесконечность // как цивилизаций и

Разных форм жизни, где млечность // сквозь реинкарнации

Движется к Господу в вечность, // и как не стараться, им

Богом не быть! Быстротечность // времён просит сдаться, и,

 

Вот, ты смиришься, при встрече // Бог дарит прощение,

Где Он, не может быть речи // о формах крещения,

Дикость – при лампочках свечи // с ним меркнет, как рвение

К идолу! Путь наш далече, // тогда Бог – спасение.

 

K тебе –(алах) Акбар (Мышь) – на иврите

 

 

2. 10 Avant long temps le tout sera rangé
Nous espérons un siècle bien sénestre :
L’éstat des masques et des seuls bien changé,
Peu trouverant qu’à son rang vueille êstre.

2. 10 Пред временем долгим всё введено
В строй, подождём века леваков:
В стране масок добро изменено,
Мало желавших тут жить дураков.

 

(Нострадамус 1555 год)

 

Играм ЭНЭЛО // жизней наших лента,
Люди фишками // на рулетке ставка …
Славит не талант, // а судьба момента,
     Нас переплавка.

Из других миров // правится планета.
Им решать: кого // выбрать знаменитым,
Чтоб к забвенью гнать // стрёмного поэта:
     В кому - забытым.

Жалких бездарей // смотрят миллионы.
Радость в облаках // разными цветами
Быстро фон меняй! // У рабов поклоны
     Перед «богами».

Отношений вы // также гниль в спирали,
С бòльшей силой лишь // стрекозой в астрале:
Мысли мне не слать // больше, чтоб не знал и
     Я о реале,

Стрекозу поймал, // выпустил. Титаны
Место мне моё, // молча, указали:
Мой один процент // примут океаны
     В их идеале.

Я, когда умру, // просмотрю с кончины
До рожденья жизнь, // призову к ответу,
Каждой травли миг. // Буду бить причины,
     Где смысла нету.

 

La pesanteur de la terre avoir perdu son naturel mouvement, et êstre abismée en perpétuelles ténèbres, seront précédans au temps vernal et s’en enfuyant après d’extrêmes changemens, permutation de règnes, par grand tremblemens de terre, avec pullulation de la neusve Babylonne fille misérable augmenté par l’abomination du premier holocauste, et ne tiendra tant seulement que septante trois ans, sept mois, puis après en sortira du tige celle qui avoit demeuré tant long temps. (89-91 de l’Épîstre à l’invictissime et très puissant et très-chistien Henry Roy de France Seconde. Michel Nostradamus son très-humble, très-obéissant serviteur et subiect, victoire et félicité.)

Тяжести Земли потерять своё природное движение и быть низвергнутой в вечные мраки, и будут предшествующими к весеннему времени и, уводящий собой вдаль после чрезвычайных перемен передел королевств по великим землетрясениям с кишением нового Вавилона, дочь отверженная, возрастающая из-за отвращения первого холокоста, и не продержится более семидесяти трёх лет, семи месяцев, потом, после, выйдет в себе из этого родового начала (сбережения), которое жило cтоль дoлгое время. (89-91 из Эпистолы непобедимейшему, наиболее всемогущему и наихристианнейшему Генриху, Королю Франции, Второму. Мишель Нострадамус его сверх смиренный и сверх покорный слуга и субъект, победа и счастье.)

 

Тайфун

 

Пролетал над Сибирью, спустился в Тайге,
Тот час же взлетел на одной лишь ноге
Из оврага, не кратера в ветре-пурге,
Завертевшемся, словно тайфун.

Как языческий бог, позабытый Перун,
Неведомый люду вселенский бегун,
От ноги металлический бросил носок,
Как трамплин, от него шар тот cмог

Быстро сам оттолкнуться, оставив порог
Не тронутой, не поражённой Земли,
Чтобы в центрe тайфуна в небесной пыли,
Раствориться, мы чтоб не cмогли

О визите пришельца узнать. Людям след
Свой он не оставил для уймы бесед,
Как тунгусский изгнанник на множество лет,
Не нарушил земной он закон.

Бросил искры со шлейфами со всех сторон
На груду машин, где стоял полигон
Человечества в прошлом. Теперь только лес
Здесь растёт, а когда-то исчез

Век назад целый город российских чудес.
Крyг цветa, как солнце, где пыль серых туч
Перевёрнутый неба вулкан круглых круч
Вспоминает, как люд был могуч.

 

2. 3 Pour la chaleur solaire sus la mer
De Négrepoint les poissons demi cuis
Les habitants les viendront entamer,
Quand Rhon et Gennes leur faudra le biscuit.

2. 3 В море Эвбея солнца тепло
Наполовину сварит морскую тварь,
Чтоб взять её поселенье пришло,
Как в Роне с Женевой исчезнет сухарь.

 

(Нострадамус 1555 год)

 

Ветер солнечный // изрыгает пламень
На поля, леса, // обращает в камень
Земли да горы.
Гляньте в никуда, // мёртвые просторы.

Реки и моря, // тут же океаны
Закипают, чтоб // голодали страны.
В вечно закрытых
Зданиях еды // нет, огнём убитых,

Сваренных живьём // будет тварей мало,
Где ещё вчера // море клокотало,
К зыбкой надежде
Ищут люди рыб // в шлеме да в одежде,

Защищающей // тело от ожога,
В бункере пожить // хоть ещё б немного.
В мареве только
Жёлтый пар один, // а воды нисколько.

Тень былых времён, // из стекла плакаты,
Смотрит в мёртвый мир: // «Съедены ли гады?»
К звёздному свету
Кто-то улетит, // тем предаст планету.

 

2. 12 Yeux clos, ouvert d'antique fantasie,
L'habit des seuls seront mis à néant:
Le grand monarque chastiera leur frénésie,
Ravir des temples le trésor par-devant.

 

2. 12 Глаз закрыт, древним фантазиям власть,
Привычки одиноких ни к чему:
Великому монарху карать их страсть,
Пред храмами красть богатство ему.

 

(Нострадамус 1555 год)

 

Еврейский образ в двадцать первом веке рвётся
Закрыть глаза, у масс достать со дна колодца
Из подсознанья плод. Одно у всех уродство
     Спряталось где-то.

Мутация сошла до музыки народов,
Ещё в столетьи прошлом с грохотом заводов,
Что быстро в культе-пляске у немых уродов
     Модой воспета.

Монархи разгромили всех поверий храмы,
Вошли в войну с их подсознаньем к воплю: «Хамы,
Мужчины словно девки, возмужали дамы,
     Нету просвета».

Шпана злость вымешать взялась на одиноких,
На тихих, слабых, нищих да без прав, убогих
От хулиганов до законодательств строгих
     Власти советской.

Но возвращаться люди в тайне к вере стали,
Стpана рабов рассыпалась за культом цвета стали,
Земля ушла на подсознание печали
     Из под ног детской

Судьбы, подростками очнулись злые дети
Всё отражают новым творчеством сквозь сети,
Когда увидено их альтер эго в свете
     Песни немецкой.

 

 

2.23 Palais, oyaseau, par oyaseau deschassé,
Bien tost après le prince parvenu:
Combien qu'hors fleuve ennemi repoulsé,
Dehors saisi trait d'oyaseau soutenu.

Дворец, птицами изгнана птица, враги,
После принца-выскочки: вот, должник,
Бед сколько по ту сторону реки,
Поддержан - без стрел птицей схваченный - миг.

 

     (Нострадамус 1555 год)

KAPA

 

Измени Земли картину,
Сделай времени машину,
     Двадцать третий век,
Ведь при скоростном прорыве,
Как в молниеносном взрыве,
     Тут же таит снег,

Непрoдуманный поступок,
Не представим, рок сколь хрупок,
     Шаг, вот, нет людей,
Но божественная сила
Зря собой плод наш кормила,
     За поток идей?

Бог и прошлом, и в грядущем,
А лишь глупым, манны ждущим,
     Кажется порой,
Человек богоподобен,
Осознать он неспособен,
     Что не caм – герой?

В прошлое, вот, ляжет судно,
Мир пойдёт, понять не трудно
     По иным путям.
В Мезозое кушать надо,
Там застрелят просто гада,
     Что не рад гостям.

Не родятся его дети
Пищей тех, кто на планете
     Время ставит в ряд.
Ящерицы мышек предков,
Ползавших среди объедков,
     С голоду съедят –

Порождeниe животных,
Молоком кормивших родных
     Чад своих, тогда
Грудью выйдет в миp - кормиться
Утконосами лишь птица,
     Cлучая беда.

В разуме природы судьи,
Полуптицы, полулюди,
     С клювом вместо рта,
Люд задержат в настоящем,
В корабле, злом им грозящем,
     Зря запрут врата.

В прошлое, взлетев, машина,
Грубая людей детина,
     Не сядь без ума,
Исправлять ошибки страшно,
Рок судьбы не трогать важно,
     Чей плод – ты сама.

 

2. 28 Le penultièsme du surnom du prophète
Prendra Diane pour son jour et repos:
Loing vaguera par frénétique tête,
Et délivrant un grand peuple d'impôs.

2.28 Пророка предпоследнее из имён
Диану для отдыха дня возьмёт,
Далеко, буйной головы закон,
В путь, освобождать – гигант-народ.

 

(Нострадамус 1555 год)

 

Бог в двадцать пять веков раз // сам колесо Драхмы крутит,
Духа незримый мотор, // чтобы землян на одну
К звёздам пустили ступень, // как времена пройдут, будет
Новое нечто-то вокруг, // с ним все войдут в глубину

Тайн сверхсознаний, в рассвет // непостижимой идеи.
Пульт управленья Землёй // женщины в пальцы берут,
Мысль от раздора спасти, // пламень у образа феи
В свете от полной Луны, // где медитации труд

«Третьим Дхыаны зрачком» // назван, как на Атлантиде
Был ров пророчицы слёз, // чей пал осколок в Санскрит
Бездну столетий назад, // снова льёт луч в том же виде.
Как в двадцать восемь ночей // раз полнолунье горит:

«Но тех несчастных землян, // в пламени бросивших Землю,
Ввысь вёл последний пророк», // люди куда полетят,
Глаз у Дхыаны молчит, // я Нострадамусу внемлю,
Что мир ждёт проще узнать, // чем им вернуться назад».

Кто-то очистит свой ум, // также кому-то пасть зверем,
Коль мысли смогут читать // все друг у друга за миг,
Нас обезножат вне зла // крылья, которым поверим,
Тех, кто упал разлучат // с теми, кто космос постиг.

 

 

2. 41 La grand' éstoille sept jours brûslera,
Nuée fera deux soleils apparoir:
Le gros mastin toute nuit hurlera,
Quand grand pontife changera de terroir.

2. 41 Зажжёт большая звезда семь дней,
Туча два солнца заставит сиять,
Гигантский пёс всю ночь провоет под ней,
Как понтифик взойдёт земли менять.

 

    (Нострадамус 1555 год)

 

Когда атмосферы ревущее пламя кометы
Коснётся, земные пласты станут столь разогреты,
Что в самом прохладном подвале засохнет клоака
От жара – под лампой пред тучей бетонного мрака.

Из метеоритов на Землю метнётся прямая атака,
На тверди без жизни при вспышке двух солнц к чувству краха
Оставшихся чудом в живых. Из старейшин советы
Понтифика веры одной изберут, чтоб ракеты

Скорее он в космос отправил на спутник Сатурна,
Коль сравнивать с пеклом-Землёй, на Титане недурно
Покажется странникам, жившим в закрытом овале,
Когда камнепады из шлейфов кометы прорвали

Над бункером-городом купол, где жить продолжали,
Как волк на фонарик, что схож был с Луной, – при печали
Огромнейший пёс ноту взял глубоко, там сумбурно
Чуть выше топчётся люд, где человечества урна.

 

 

2. 62 Mabus1 puis tost alors mourra, viendra, 1(в зеркале sudaM)
De gens et bêste une horrible défete:
Puis tout à coup la vengeance on verra,
Cent, main, soit, faim, quand courra la comète.

2. 62 Саддам умрёт скоро, идёт, как есть,
Адова бестия, людей дефект,
Потом увидят удивлённо месть,
Сто рук, жажду, голод в налёт комет.

 

(Нострадамус 1555 год)

 

В двадцать первый век // возвратился снова
Нострадамус к нам.// Знал сколь нездорова
В странах диких жизнь, // как судьба сурова
    К тем, кто без крова.

Запад ненависть // вызвал у беднейших,
В голоде сплотил // против богатейших
В мире государств, // техники новейших
    Сил врагов злейших

Для народов, где // не имели права
Знаньями сверкать, // быть благого нрава,
Из учёных их // мощная орава –
    Белым отрава.

Вот поэтому // и сплотил Коран их,
Символ их, Ирак, // пал в кровавых ранах,
Как вождя казнят, // взбесятся в тиранах,
    Боли поганых.

Европейских стран // университеты
Не считались, но // и на них запреты
Даже тем, кто жил // в странах, где куплеты
    Равенству спеты.

Чтобы Мастер брёл, // русский иль китаец
Хоть от трёх Сорбонн, // по стеклу как заяц,
Под дождём иль в зной, // почтальон-скиталец,
    Меж газет палец.

Все профессорà, // что несут рекламу,
А за то, что лишь // не войдут в программу
У Америки, // за изгоя драму –
    В помощь Саддаму

Новому! Когда // мокрые до нитки,
С морем в сапогах, // от одной калитки
До другой ползком, // будто бы улитки,
    Прятали свитки

Разноцветные // в дождь с утра до ночи!
Некому шепнуть: // «Искренне, нет мочи!»,
Красные во тьме // притупились очи,
    Боль гонят прочь! И

Расступайся, мгла, // тянут вдоль дороги,
Но лишь по траве, // камень, режешь ноги,
Ступням дай глаза! // Смотрят вниз не боги,
    Сколь же убоги

Люди все пред ней, // красочной рекламой,
Для кормилицы, // дорожайшей самой
Тут под зеркалом // с ртутной амальгамой,
    Ящика рамой,

Возле стул стоит, // и в его вы власти,
Позовёт шофёр // полный желчной страсти:
«Не работаем!» // – вырвется из пасти.
    Встали , вам, счастье.

Ступни знак дают // ясный под колено,
Он пронзил бедро, // ритм считает вена.
Вспомнился Саддам…, // у машин сирена –
    Не перемена.

Нострадамус на // предостереженья
Судьбы предсказал, // времени броженья,
Что даёт в стихе // всем до Откровенья,
     неба сеченья.

 

 

2. 75 La voix ouye de l'impolit oyseau
Sur le canon de respiral éstage
Si haut viendra du froment le boisseau,
Que l'homme d'homme sera Antropophage.

 

2. 75 Голос слышен нежеланных птиц
Из трубки этажà, он дышит, как рот,
К небу ввысь коль пшеница без границ,
Человек человека сожрёт.

 

(Нострадамус 1555 год)

 

В детстве хлебное поле ребёнку как лес,
     Счастье чуду, вошедшему в раж!
Отражал колосков желтизну цвет небес,
     Ведь дышал небом детства этаж:

Красным тоном обоев на жёлтом полу,
     Детство в отрочество обращал
Жизни путь, а стремился в разведку ко злу,
     И взрослел лет ушедших хорал.

В десять лет поразил Роллинг Стоунс да попса,
     В трубкax каждой колонки магнит,
К злым героям потянут умы небеса,
     В тихом зле спит по множеству гнид.

Вороны над окном зря ль кружили тогда?
     Сел же на подоконник один,
Нежеланное карканье, что? Ждёт беда?
     Но не сильных, как мальчик, мужчин.

Плюх, на стул, как на трон, мир ему ни по чём,
     Все другие – ничто перед ним,
Сила – гордость соседей ночью да днём,
     Жёлтых туч гром в нём неуловим,

Что возьмёт в руки власть над побитой страной
     Через тридцать пять с капелькой лет,
И сожрёт всех друзей, за чьей сильной спиной
     Примет в руки державы скелет.

 

 

2.81 Par feu du ciel la cité presque aduste
L'urne menace encore Ceucalion,
Vixée Sardaigna par la Punique fuste,
Après que Libra prend son Phaëton.

2.81 В огне небес град пал, почти сгорев,
Жди из урны угрозу, Девкалионт,
Судам предателя Сардиньи гнев,
Весы потом уведут свой Фаэтонт.

 

(Нострадамус 1555 год)

 

Три тысяча год семьсот девяносто седьмой
Отметят сожженьем бункера-града в хромой
Слепой и глухой толпе огненосной зимой.
В глубоком подвале с треснувшей урны на фронт

Поднимет понтифик, избранный Девкалионт,
Последней единой веры пророк. Фаэтонт,
Далёкий, как наш взорвавший себя, свой зов
Пошлёт телепатами из созвездья Весов.

Избраннику: «Ключ к созвездиям двум: Близнецов
И Рака; Он на Титане. Пока звездолёт,
Как можно быстрей, в апокалиптический год
Подальше от солнца люд навсегда унесёт».

Из урны опасность выбросит радио фон
Мутации ген, чтоб ведал людьми фараон,
Пророка пред тайной сигнала затмит его трон
В полёте к Сатурну, а Фаэтонт уведут

Весы, завершит пророк свой немыслимый труд
А тайна о чтеньи мысли родит уймы смут.
Пророк в атмосферу брошен к Сатурну, как в «ад»,
В метане Гиганта Разума Клетки вживят

Понтифика душу в жизнь у Сверх Мыслей, в Заряд,
Чья память прольётся в плоти Его Дочерей,
А бывшим землянам даст отойти от зверей,
Вплестись им в венки из цивилизаций быстрей.

 

 

2. 91 Soleil levant un grand feu l'on verra
Bruit et clarté vers Aquilon tendant:
Dedans le rond mort et cris l'on orra
Par glaive, feu, faim, mort et attendant.

2. 91 Взошедшего солнца огниво-лик,
Шум и свет ясный к полярной звезде,
Внутри цилиндра мор, и слышан крик:
Война, в огне голод да смерть везде.

 

(Нострадамус 1555 год)

 

Зверей с растеньями: по паре
Забрал при солнечном пожаре,
    Землян последний звездолёт,
    Взлететь к Сатурну!… У колец

На станции в огромном шаре,
     трудах, подряд который год,
    Со всей Земли принять народ
    Готовились, вот наконец,

    На Землю прислан был гонец
При горе, умерших без славы,
В разбитый бункер возле лавы
    Из недр и, лившейся с небес,

    А цели не изменены,
История меняет главы,
    А жизни дух давно исчез,
    Где роль ума теряла вес.

    И власти мудрой сочтены
    Дни до удара со спины,
В полёте тяжесть фараона:
Появится из тьмы персона,

    Решившая, что может взять
Над людом телепата власть,
    Сверкнёт лжезнания корона
    И думы всех начнёт читать

    Покинувших планету мать,
    Вот словно ад разверзнет пасть,
    Все ведь должны пред ним ниц пасть.
И станет станция тюрьмою,

Слепою массою немою,
    А краткий деспотии срок,
    Звериной, низменной, земной
Был предрешён ею самою,

Сатурну брошенный пророк,
    Взят атмосферой, ей в урок,
    По памяти творца одной
Взбешён Сатурн властей виной,
    Не понятой им глубиной.

 

 

2. 95 Les lieux peuplez seront inhabitables,
Pour chans avoir grande division:
Règnes livrez à prudens incapables,
Lors les grands frères mort et dissention.

2. 95 Необитаемы места родства,
За песню могучих – делить,
Без осторожности – свобод царства,
Старшим Братьям за то горе пить.

 

(Нострадамус 1555 год)

 

В первых токах атмосферы жизнь ума воссозданà,
Сразу в разуме Сатурна мерится землян вина.
К ним, как в прошлом с Атлантиды станция, подключена
К магнетической защите от частиц распадов дна.

Клетки газов многогранно переносят в жидкий ум
Из последнего пророка – память у потока дум,
Он рисует мысли: «Люд наш подчиняют генам двум,
Кто без зла вернётся к зверю, кто к безгрешным, как Аум».

Те, вторые, по слиянью в Макроразум – отдадут
Силы мудрых душ! Не нужен им, как пряник, часто кнут!
А из первых? Те, теряя смысл жизни, разорвут
Знавших, что овладевает ими голод диких смут.

Старший брат Сатурн признался, что животные, пока
В подсознании мутанты, жить не мыслят без врага.
Горько мыслью молвил Богу: «Лжёт Юпитер, берега
Двух созвездий не закрой им ты на длинные века».

Миг, все обо всём всё знают, как недавно фараон,
На него Сатурн срывает гнев на люд со всех сторон,
Не физически растерзан созерцатель похорон
Власти собственной звериной! Без ума слепца загон!

Одичалых и единых свет подèлит навсегда,
На порядки лет венчают их – атлантов города
У Сатурна, где те жили. Вот сошла из них беда
Падали, что причинила б старшим множество вреда.

Люди мир нутра меняют по слиянию в одно
У гармонии Вселенной на галактики звено,
Никогда, чтоб новым душам не казалось сверх темно,
Что Господь повелевает, то чтоб было суждено.

 

Александр Кирияцкий    на РуТубе    на фр. en français    EXIT